— Киска моя, отвлекись на секундочку. — Ласковый такой голосок, Елена Николаевна и не заметила ничего угрожающего.
— Да, дорогой. — Она только глазками преувеличенно внимательно похлопала.
— Скажи мне, Леночка, а документы у этого «Михайлова» ты проверила? Ну, как тебе должностными инструкциями, вроде, положено? — Вот тут уже нотки рычания, пусть и еще заметные, стали прорываться.
— Да ты что, Сережа? Это же сам Михайлов! Стоит ему захотеть, и мы по миру с сумой пойдем. И это в лучшем случае. — Мадам Вязникова, сосредоточившая все свои мысли на блестящем подарке, все еще не врубилась в ситуацию.
— Ага! Но это только в том случае, если экс-президент будет настоящим.
Скептический хмык любовника наставил старшего администратора гостиницы «Центральная» на путь истинный.
— Так ты считаешь, Сережа, что это аферисты? — Елена Николаевна постаралась максимально широко раскрыть глаза, уставившись на любовника как на гуру, открывшему ей одну из основополагающих тайн мироздания.
— На, сама смотри. Эти все видео в свободном доступе в интернете есть. Миша Ларионов буквально за полчаса мне их в одну папочку собрал. Может, мне Лар-р-ионова вместо тебя рулить гостиницей поставить? — Господин Дворжецкий, сверкая глазами от накатившего гнева, катанул по столу в ее сторону свой смартфон.
— И что же теперь делать? — Вопрошала пятью минутами позднее прекрасная Елена Николаевна, отлично понимающая, что за такой ее прокол ей не сережки с бриллиантами дарить впору, а под зад коленом с тепленького места работы с волчьим билетом оформлять.
Только гнев на затупившую подругу у владельца гостиничного бизнеса как накатил несколькими минутами ранее, так и схлынул. Ну, попалась на уловку мошенников, с кем не бывает. Опять же, Ларионов на ее месте будет иметь один очень серьезный недостаток… точнее не будет иметь двух очень серьезных достоинств… Сергей Александрович, окинув взглядом напрягшуюся фигурку своего нынешнего администратора, выдохнул и уже вполне миролюбиво предложил:
— А давай, мы, Ленусик, по официальному пути пойдем для начала. Ты вот прямо сейчас позвони в полицию и сообщи, что некие аферисты, пользуясь сходством одного из них с всенародно любимым известным политиком, заявились к тебе в гостиницу и нахально вымогают крупную сумму денег.
— Так у меня же никаких доказательств моих слов не будет, — попыталась та промоделировать последствия таких своих действий. — Полиция их задержит на сорок восемь часов… или сколько там полагается для административного задержания, да и отпустит восвояси. А у меня самой проблемы могут быть, что заселила их без паспортов.
— Да кого сейчас эти их штрафы волнуют. Тут, похоже, игра по-крупному идет. Под меня копают уроды. Как в шахматах вилку сделали: или идиотом выставили бы, если подлога не заметил, или беспредельщиком, если решил бы своими силами с подставой разобраться. А мы тут им нестандартный ход выкатим. Заодно через полицию пробить фамилии и адреса сможем. А если повезет, то и сами игроки, задумавшие такой финт, проявятся.
— Ты такой умный, Сереженька! Сейчас же звонить начну. — Показательно восхитилась проштрафившаяся администратор, в глубине души сильно довольная, что начальник обратно в более-менее благодушное настроение пришел и даже назад свои подаренные сережки не потребовал.
* * *
Врач психиатр Загуменов Юрий Петрович, вышедший сегодня на суточное дежурство в приемное отделение Иганской областной психиатрической больницы, испытывал в эти минуты приступ жесточайшего недовольства избранной когда-то им для себя специальностью и вообще своим сегодняшним местом во времени и пространстве. И, собственно, для этого у него имелись весьма веские основания. Дежурство не заладилось практически с самого начала. Сначала скорая доставила двух разнополых собутыльников –алканавтов, раздобывших где-то халявных деньжат и вследствие этого решивших злоупотребить с размахом. В результате развившейся острой алкогольной интоксикации, перешедшей в стремительно развивающийся столь же острый психоз, мужчина возжелал разом отблагодарить всех своих соседей по подъезду. Он ходил от двери к двери, с размаха колотил ладонями по запертым створкам и истошно орал: «Сосед»! — Далее следовало персональное обращение по имени отчеству, причем, что характерно, уже сильно ущербный на голову индивид ни разу в своем поименовании не ошибся. — «А не нужна ли тебе какая моя посильная помощь»?
Некоторые двери даже открывались. И поименованные товарищи выходили. Кто со словесными увещеваниями, кто сразу норовил заехать бузотеру крепким трудовым кулаком в торец, только в этот раз испытанное во многих ситуациях средство успокоения дебоширов абсолютно не помогало. Мужичок поднимался, сообщал, что он готов помочь своим соседям даже в выражении их агрессии и как ни в чем, ни бывало, начинал приступ соседних, еще не охваченных его вниманием дверей.
Вызванная соседями полиция решила, что данный персонаж — явно не их контингент, а потому передала спеленатого простынями соседей хулигана бригаде скорой помощи, а тем, в результате, пришлось везти в психушку даже не одного, а двух пациентов разом. Собутыльница плененного совершенно внезапно воспылала приступом небывалой преданности и любви к своему побитому товарищу и заявила, что она — «последовательница жены декабриста Кюхельбекера», готовая идти за своим суженым даже на самую сибирскую каторгу, вцепилась обеими руками в фельдшера прибывшей по вызову бригады и не отпускала, пока тот клятвенно не пообещал доставить по месту заточенья их всех вместе, всем дружным, пьяным семейством.
Доктор Загуменов поморщился, вспомнив ароматы, которые издавали эти привезенные к ним забулдыги, а также то, какой словесный бой ему, в свою очередь, пришлось пережить, чтобы все-таки убедить женщину отправиться в женское отделение, а не в общую палату на десяток озабоченных мужских рыл.
Но эти алканавты — сущие цветочки, пусть и с сильно неприятным ароматом, по сравнению со следующим их пациентом, которого привезла часом позднее все та же бригада скорой. И, что самое печальное, этот новый пациент приехал тоже отнюдь не в одиночестве. Рыдающего и лопочущего что-то на своем родном наречии джигита сопровождали в больницу двое его кунаков. Да-да! Тех самых, у которых первое слово от рождения вовсе не «мама», как у прочих, обычных граждан, а «р-рэзать, билат!». Да и кинжалы у них, даже в восприятии полиции, — неотъемлемый элемент национального костюма, а вовсе не запрещенное к носке и владению холодное оружие, как для всех прочих граждан. Хорошо еще, что место в палате в этом случае потребовалось всего одно, кунаки только в качестве моральной поддержки выступали. М-да уж, довольно громко и эмоционально выступали.
Юрий Петрович скривился, как от зубной боли, вспомнив все те угрозы, которые эти дети гор разом вывалили на него в случае, если он экстренно не поставит их боевого товарища на ноги. А что он может-то, при всем своем желании? Ну, загрузил он рыдающего джигита медикаментами, так что тот вместо плача только куксится во сне, да сосет большой палец на левой руке, но ведь спящий по определению, в боевом строю стоять не в состоянии.
Эх! Грехи наши тяжкие! Дипломированный доктор — психиатр Загуменов Юрий Петрович отправился на поиски их больничной санитарки бабы Мани. Пусть как следует подметет от входной двери их приемного отделения наружу своим волшебным веником, чтобы хоть остаток смены прошел более-менее спокойно. Все-таки верная примета, народная, проверенная временем.
* * *
А тем временем в номере-люкс гостиницы «Центральная» все того же города Иганска.
— Ну, вот, твое величество! — негромко поинтересовался Пак после ухода свежепринятых адептов одного не слишком известного в настоящее время божества. — Что скажешь?
— Парень явно интуит. Только дар совсем почти выхолощенный. Много усилий ему понадобиться, чтобы вытащить и развить то, что еще осталось.
— Так может, это, бесячесть надо было с основным упором на него тогда накладывать, а не на его подружку? — с сомнением пробормотал Пак.
